Смотрю на куратора. Красив. Не чертами лица даже, скорее его выражением, всем своим обликом, элегантным и строгим, вдохновением в речах и взоре. А в джинсах он мне все равно нравится больше. Ему, видать, без галстука ленивей изображать Великого Учителя, может просто общаться. Жаль, что вампиры не такие красивые, какими кажутся. Жаль, что он не такой красивый. Хотя — вот Петьку же спас. А зачем ему Петька? Ну я — ладно, интерес у него ко мне. Гастрономический, научный, кто ж разберет, главное есть. А Петька ему на кой? И в Пахомовке тогда — и навестить, и не обидеть… Женить его на мне решил и посмотреть, какие дети получатся? Все равно много лишних телодвижений… И что там Сэнта намекала на его жену? И почему он утверждает, что не женат?..
Когда ж он закончит–то уже, меня этот гул с ума сведет скоро! Устало опустила голову на руки и прикрыла глаза. Гул утих. Сначала стал еле слышным, затем исчез совсем. А куратор продолжал вещать. Поднимаю голову, пытаясь понять, что происходит. Анхен смотрит на меня с беспокойством. Неужели решил, что плохо стало, и сжалился? Пожимаю плечами: да нет, жить пока буду. Он отводит взгляд, продолжая рассказывать о том, что врачи нашей стране нужны только самые лучшие, и ради того, чтобы стать достойным и нужным своей стране, следует отдать все свои силы, позабыв про сон и отдых. Ведь мы же хотим, чтоб страна у нас была самая лучшая? Значит, каждый из нас и должен быть — лучшим. Страна состоит из таких, как мы.
Интересно. Значит, камень может молчать, может говорить. Они им управляют: хотят — посылают волну воздействия, хотят — нет. Причем избирательно, на любой из камней.
— И последнее, — произносит светлейший куратор, и я едва от радости не подпрыгиваю — последнее! — Порой у некоторых студентов возникает вопрос: а как можно лично со мной познакомиться?
Я хмыкаю. Не вынесла душа поэта. А подслушивать, оно вообще того, вредно.
— Познакомиться со мной не сложно. Я веду практику по хирургии на старших курсах. К себе в группу беру только самых лучших. Посредственные и ленивые хирурги никому не нужны. Станьте лучшими из лучших, и вы не только лично со мной познакомитесь, но и операции начнете делать под моим руководством.
Интересно он им жажду познания его на жажду познания профессии перенаправил. Весь такой строгий и неприступный. А с кем ему надо, он и сам прекрасно познакомится, вот уж не сомневаюсь.
— На этом у меня все, и я с удовольствием вновь передаю слово нашему уважаемому декану светлейшей Еве Градовой.
Зал сотрясают аплодисменты. Анхен склоняет голову в легком поклоне, а панель надо мной вновь начинает вибрировать. Теперь уже я удивленно вскидываю брови. Вибрация переходит на следующую по направлению к выходу панель, затем дальше, дальше — вплоть до двери. Так я могу идти? Радостно вскакиваю, попутно отмечая, что уважаемый декан на время речи куратора из зала выходила, а заходит только теперь, обмениваясь с выходящим вампиром дружеским кивком.
— Ты куда? — тянется ко мне Катя.
— В хирурги записываться, — ляпаю, не подумав.
— Я с тобой! — она подхватывает сумку и тоже начинает спускаться.
— Сиди, я ж пошутила!
Куда там! Она выскакивает из Зала следом за мной.
— И кто тут у нас? — с усмешкой комментирует наше появление поджидающий меня Анхен. — Неизвестный с хвостом? Хвост я не приглашал.
— З-дравствуйте, — глупо улыбаясь, лепечет Катя.
— Здравствуйте, дорогая студентка первого курса. Мероприятие еще не закончено. Вернитесь, пожалуйста, в зал. Я, кажется, довольно подробно описал тот единственный случай, в котором вы могли бы меня заинтересовать.
— Я просто… — Катя жутко краснеет. Анхенаридит, с подчеркнуто дежурной улыбкой, молча указует ей на Зал. Она туда буквально сбегает.
— Лариса, и чтобы это было в последний раз. Твоя задача оставлять их всех по ту сторону двери, а не тащить ко мне в кабинет.
— Я не тащила, она сама.
— Они все будут сами. У тебя сейчас столько подружек появится — отбою не будет. Учись их осаживать. Их не должно быть ни в моей приемной, ни в ближайшем к ней коридоре.
— Я постараюсь.
— Ты сделаешь. Если ты в себя не веришь — кто в тебя поверит? Держи ключи. Сбегай в буфет, купи что–нибудь к чаю. И впредь следи, чтобы всегда что–то было. В десять у меня совещание, кто придет раньше — пусть ждет. Кто по другим вопросам — не сегодня. Запишешь, кто и что хотел. И вежливо пообещаешь позже с ними связаться. Все, беги, поговорим ближе к вечеру.
Анхен разворачивается и уходит. А я честно бегу, куда послали.
Дальше все было буднично и несложно, вот разве что немного муторно. Самое тяжелое для меня оказалось — имена. Проучившись в универе год, я, как оказалось, мало кого знаю по именам, должностям, и уж тем более понятия не имею, у кого там какие дела с нашим дорогим куратором. Поэтому пятого за день человека, сказавшего: «передайте, что я заходил» хотелось придушить. Вот кто «я»? Нам лбу у тебя написано?
Анхен почти весь день был чем–то с кем–то занят, то принимая народ у себя, то исчезая в неизвестном направлении, бросая лаконичное «ближайший час меня не будет», чтоб уж, видно, при всем желании не нашли. Мне ж было велено в свободное время изучать местные архивы, чтоб ориентироваться что, где, куда и как. Ориентироваться оказалось не сложно, все было весьма аккуратно рассортировано по полочкам и папочкам. Вот разве что содержание несколько обескураживало. На самом видном месте, в открытых стеллажах стояли папки с документами по нашему факультету. Ожидаемо. Дальше шли материалы по больнице. О, по больни–цам. Всем, по стране. Поликлиники, учебные заведения медицинского профиля, руководящие организации. Ну допустим, медицина, ладно. То, что он у нас вампир не маленький, я и прежде догадывалась. Самое интересное хранилось в шкафчиках с непрозрачными дверцами. Ну, вернее, по сути я ничего интересного не нашла. Запросы, отчеты да приглашения на торжественные мероприятия. Но диапазон! Химическая промышленность, машиностроение, транспортная сеть и так далее, и тому подобное, вплоть до различных правительственных структур. Как–то захотелось закрыть дверцу, вернуться к себе за столик и карандашики, что ль, поточить. Он, конечно, намекал, что он у нас богатый и знаменитый, но не настолько же. Что–то он говорил…что осчастливлен ответственностью и полномочиями…и про Бездну что–то…что лично он там решил… А вот папочки про Бездну нет, хотя этими–то вопросами он явно занимается. Ах, да, люди этими вопросами не занимаются. А здесь, насколько я могла понять, только переписка с людьми. Вампирские дела, видно, до секретарши не спускаются.
